Не знаю, сколько времени я шла по болоту — голая, босая, уставшая и разбитая. До сих пор не понимаю, как мне удалось не провалится в трясину, не попасть на корм аллигатору, не наступить на ядовитую змею. Я брела — бесцельно, бездумно, каждую минуту ожидая, что ноги мне откажут и я повалюсь в жидкую грязь. Но к вечеру я неожиданно ступила на твердую землю, выходя на узкую тропку, петляющую меж стволов кипариса. А вскоре впереди засветились огни деревни.

Изабель видно думала напугать меня, но мне стало только интереснее. От бабушки я слышала и не такую жуть, а в ее записях прочла и побольше. Так, что если Изабель думала, что ее рассказы заставят меня быстро убраться отсюда, то просчиталась.

 — Гляди, какая большая, — выпалила я, подходя к очередному склепу, неожиданно выступившему из-за других надгробий. Мне даже показалось, что он пророс сквозь них будто огромный гриб. У входа в склеп стояли какие-то плошки с рисом и кусочками мяса, бокал с вином и еще какая-то снедь. На темном камне виднелся нарисованный красным мелом крест. Тут же виднелась и табличка с надписью.

Николас и Рауль не могли долго оставаться в городе — на следующий день они выходили в море, чтобы забрать свою баржу где-то во Флориде. Николас дал мне немного денег на номер в гостинице и вообще на первые дни.

 — А там уже смотри сама, — сказал он, — устроишься тут ты или нет. Мы часто ходим мимо, если что пойдет не так — крутись рядом с портом. Отвезем домой, если что.

Эмбер меня зовут. Эмбер Марш Стефенсон. Простая американская девчонка из Арканзаса.

Сейчас мне девятнадцать лет, скоро будет двадцать. Я красотка: у меня стройная фигура, аккуратные крепкие грудки, длинные ноги и отличная попка, которой так идут джинсовые шорты. От отца — эмигранта шведско-эстонского происхождения мне достались голубые глаза и светлые волосы, в которых, однако просматривается рыжина. Она у меня от матери, ведущей род от первых английских поселенцев в этих краях.

Я часто просыпаюсь от того, что кончаю во сне. Это все связано с тем, что мне сниться. В первый раз это случилось, когда мне было лет 15, и я впервые, случайно заглянув в ванну, увидела огромный член моего отца. Это настолько меня впечатлило (а я к тому времени уже знала, как самой доставить себе удовольствие), что мне в эту же ночь приснилось, что я и мой отец занимаемся любовью, что я сосу его огромный член, а он ласкает меня пальцами, затем он слегка отодвигается и просто дует на мой клитор... Это такое чувство! Я передать не могу! Когда твою мокрую киску обжигает сухой воздух дыхания, не касаясь пальцами и языком... меня такой оргазм пробил... Я проснулась от того, что пальцы на ногах судорогой сводит (не той, что бывает, не та которая мучает болью — другая), залезла в трусики — вся мокрая там... Так и пошло... я просыпаюсь всегда от того, что напрягаются пальцы на ногах и всегда оргазм связан с клитором, с тем, что с ним делают, точнее не с ним, а с той точкой которая мне больше всего удовольствия приносит... Так вот, то я танцую на столе и на мне только треугольник ткани, как фартук, ткань ударяется по бритой киске, я чуть раздвигаю ноги и ткань бьет по клитору, кручу бедрами быстрее, чтобы еще и еще почувствовать этот удар о клитор, от которого мне так хорошо... Сны разные, от кошмаров до фантастически яркий оргазмов. Ну как передать то, что сниться? Это всегда настолько ярко и реально... Мой муж говорит, что вообще не помнит своих снов, что они даже не цветные... А я могу рассказать все, что снилось прошедшей ночью. Все! Даже как я гуляла по лесу, и подняв лицо к небу, увидела пробивающийся луч солнца сквозь зеленые резные листья клена..

Вообще-то она не любит, когда я называю вещи своими именами. Но я не представляю, как без матов это можно обозначить сие событие наиболее точно. И этот рассказ о том, как я ебу свою жену.

Не важно каким образом протекает прелюдия, потому что в оконцовке я уже не могу контролировать себя, ставлю одним рывком её раком и впердоливаю ей так. что она орёт, грызёт подушку и кончает, кончает, кончает, кончает.

Мы заходим в пустую комнату. Только посередине стоит странное сооружение. Больше всего это похоже на хромированные спортивные брусья. Только через каждые 30 см в них вставлены шарниры, да почти так же часто прикреплены ремни. Между брусьями стоит длинная плавно изогнутая скамья из пластика. Я раздеваю Марго, раздеваюсь сам и усаживаю девушку на скамью между «брусьями». Сидеть удобно — женское тело уютно вписывается в изгибы.

Этим утром Олег проснулся рано, может от того, что нервничал, а может, от того, что собирался, наконец, испытать плоды своих трудов на практике. Ни для кого давно не новость, что феромоны оказывают на человека определенное свойство, заставляя его совершать неконтролируемые поступки. Учась на химическом факультете N-ского Университета, Олег заинтересовался этим настолько, что перечитав массу литературы, он начал экспериментировать над созданием вещества, свойства которого способны подчинить себе сексуальные инстинкты любого человека. И вот сегодня, он решил испытать на практике препарат, который у него получился.