Не знаю, сколько времени я шла по болоту — голая, босая, уставшая и разбитая. До сих пор не понимаю, как мне удалось не провалится в трясину, не попасть на корм аллигатору, не наступить на ядовитую змею. Я брела — бесцельно, бездумно, каждую минуту ожидая, что ноги мне откажут и я повалюсь в жидкую грязь. Но к вечеру я неожиданно ступила на твердую землю, выходя на узкую тропку, петляющую меж стволов кипариса. А вскоре впереди засветились огни деревни.

Изабель видно думала напугать меня, но мне стало только интереснее. От бабушки я слышала и не такую жуть, а в ее записях прочла и побольше. Так, что если Изабель думала, что ее рассказы заставят меня быстро убраться отсюда, то просчиталась.

 — Гляди, какая большая, — выпалила я, подходя к очередному склепу, неожиданно выступившему из-за других надгробий. Мне даже показалось, что он пророс сквозь них будто огромный гриб. У входа в склеп стояли какие-то плошки с рисом и кусочками мяса, бокал с вином и еще какая-то снедь. На темном камне виднелся нарисованный красным мелом крест. Тут же виднелась и табличка с надписью.

Николас и Рауль не могли долго оставаться в городе — на следующий день они выходили в море, чтобы забрать свою баржу где-то во Флориде. Николас дал мне немного денег на номер в гостинице и вообще на первые дни.

 — А там уже смотри сама, — сказал он, — устроишься тут ты или нет. Мы часто ходим мимо, если что пойдет не так — крутись рядом с портом. Отвезем домой, если что.

Эмбер меня зовут. Эмбер Марш Стефенсон. Простая американская девчонка из Арканзаса.

Сейчас мне девятнадцать лет, скоро будет двадцать. Я красотка: у меня стройная фигура, аккуратные крепкие грудки, длинные ноги и отличная попка, которой так идут джинсовые шорты. От отца — эмигранта шведско-эстонского происхождения мне достались голубые глаза и светлые волосы, в которых, однако просматривается рыжина. Она у меня от матери, ведущей род от первых английских поселенцев в этих краях.

Мои родители развелись, когда мне было восемнадцать. Я был в некотором смятении, но мы никогда не были такой уж крепкой и дружной семьёй. Тем не менее я не понимал, от чего они могли так быстро разбежаться, да ещё так, что больше не хотели друг друга видеть. Должно быть, кто-то из них завёл себе шашни на стороне – что ещё я мог думать? Я пошёл в колледж и жизнь продолжалась. На следующее лето, когда мне было девятнадцать, я приехал пожить к отцу. Он быстро пришёл в себя после развода и уже кого-то себе нашёл. Карла была горячей бразильской штучкой – высокая, длинноногая, с оливковой кожей и светлыми волосами. Куда бы они ни шли, глаза всех мужиков были прикованы к её попке, которую она любила скрывать под обтягивающими мини-юбками.

Проходя мимо второго этажа, я услышала как внизу хлопнула дверь подъезда. Замерла на лестнице, уже готовая бросится бежать наверх. Но услышала, как этажом ниже разъехалась двери лифта.

Никогда бы не подумала, что эта идиотская идея Алёнки меня так затянет! За пять дней существования анкеты Алисы я кончила больше раз, чем за последний месяц! Не говоря уже о том, что я теперь постоянно ходила на взводе — каждое мое вчера было весьма волнительным!

Так, для начала самое главное — несколько фотографий. Я открыла папку, щелкнула по заранее заготовленным фото.

Главной я выбрала ту, где я валяюсь на солнечном пляже. Лифа не было, я загорала топлесс на шезлонге. Из одежды — широкие темные очки-стрекозы, и темно-синие трусики от купальника. Далее шла вторая — снятая на последнем хеллоуине, в ярко-алом платье, с причудливым макияжем. И третья, наиболее пикантная — моя любимая эротическая фантазия.

Катя наткнулась на это объявление случайно. «Мы гарантируем оргазм с любым мужчиной». У Кати были проблемы с оргазмом с мужем. Катя не доверяла подобным объявлениям, но ради смеха отправила заявку. И очень удивилась, когда ей пришло сообщение. В нем говорилось, что она может пройти курс лечения. Самым забавным было то, что смехотворная сумма в 250 евро должна была выплачиваться только после того, как женщина сама признает, что лечение было эффективным.

И вот Катя сидит напротив привлекательного доктора и с трудом вслушивается в его болтовню.

Мы заходим в пустую комнату. Только посередине стоит странное сооружение. Больше всего это похоже на хромированные спортивные брусья. Только через каждые 30 см в них вставлены шарниры, да почти так же часто прикреплены ремни. Между брусьями стоит длинная плавно изогнутая скамья из пластика. Я раздеваю Марго, раздеваюсь сам и усаживаю девушку на скамью между «брусьями». Сидеть удобно — женское тело уютно вписывается в изгибы.